Агробиология - Страница 78

Но со временем у меня всё больше было случаев практически проверить его теорию в саду и в поле, и, чем старше я становился, тем крепче я убеждался, что он действительный учитель.».

В той же книге (стр. 168) Бербанк рассказывает, как он советовал одному молодому человеку, интересовавшемуся закономерностями в наследственности растительных организмов, подбирать литературные источники для изучения этих закономерностей.

«Я советую вам начать изучать Менделя чтением Дарвина, затем покончить с Менделем и почитать Дарвина более основательно».

Этой цитатой я только хотел подчеркнуть, как Лютер Бербанк в своей глубоко творческой работе ценил учение Дарвина о развитии растительных форм. Далее Бербанк пишет: «Я давал такой совет, потому что я видел, что утверждения многих известных ученых не подтверждались и с ними практически я не мог ничего предпринять, тогда как у Дарвина, как я убедился, всегда все совпадало с фактами и никогда он не бродил в темноте, упрямо следуя за какой-нибудь любимой теорией или из-за предвзятого мнения, и не шел по неверному пути» (стр. 169). Заподозрить Бербанка, что он не специалист, что ему не нужно было знать закономерностей развития растительного организма, я думаю, никто но может.

Бербанк много раз указывает на творческую роль естественного и умелого искусственного отбора. Иогансен же творческую роль отбора отрицает. Мне могут сказать: «Позвольте, Иогансен пришёл к этим выводам на основании точного эксперимента». В том-то и дело, что, на наш взгляд, эксперимент Иогансена неубедителен. Его эксперимент, описание которого переносится из одного учебника в другой, состоял в следующем: была взята фасоль определённого сорта и по крупности зёрен была разделена для посева. В урожае обнаружилось, что этот сорт по своей наследственной природе неоднороден. Он состоял из разных биотипов. Отдельные биотипы, вернее, их потомство, Иогансен назвал чистыми линиями.

В этой части своего эксперимента Иогансен ни в какое противоречие с эволюционным учением Дарвина не вступил. Он только лишний раз подтвердил, что, отбирая для посева крупные зёрна, в урожае будут также более крупные зёрна, нежели от высеянных в этих же условиях более мелких семян.

Вся оригинальность вывода Иогансена основывается на дальнейших опытах с той же фасолью. Он пришёл к выводу, что в посеве растений-самоопылителей, в прошлом происходящих из урожая одного растения и в дальнейшем не подвергавшихся перекрёстному опылению, отбор растений на семена роли не играет. Независимо от того, будет ли выбираться на племя лучшее или худшее растение, всё равно при посеве в одних и тех же условиях будет получаться качественно и количественно одинаковый урожай.

К этому хотя и оригинальному выводу, но противоречащему не только учению Дарвина об отборе, но и обычной сельскохозяйственной практике, Иогансен пришёл на основании шестилетнего опыта.

Почему же результаты шестилетнего опыта с отбором для посева крайних вариантов (наиболее крупных и наиболее мелких семян) у Иогансена встали в противоречие со всей сельскохозяйственной практикой, всегда успешно применяющей отбор на семена (на племя) лучших экземпляров?

Дарвин приводил многочисленные примеры, как путём отбора люди всё больше и больше улучшают породы сельскохозяйственных животных и растений. Может быть, Дарвин был неправ, может быть, люди в своей практике просто заблуждались, да и теперь заблуждаются, отбирая на семена лучшие растения? Но, прежде чем подумать так о мировой сельскохозяйственной практике и заподозрить ошибку в обобщении, сделанном непревзойдённым мыслителем — биологом Дарвином, необходимо уяснить себе, на основе какого же материала Иогансен пришёл к выводу о бесполезности отбора у растений-самоопылителей, происходящих в прошлом из одного растения и не подвергавшихся в дальнейшем скрещиванию.

Изложим кратко суть опытов Иогансена. Он взял урожай отдельного растения фасоли, отобрал несколько зёрен наиболее крупных, несколько зёрен наиболее мелких и отдельно их высеял. Оказалось, что размер зёрен нового урожая из посева крупными и мелкими фасолинами в среднем был одинаков. Из урожая всех растений вместе взятых, выросших из крупных семян, он опять отобрал несколько крупных фасолин для посева, а из второго варианта растений, выросших из мелких семян, он отобрал несколько более мелких зёрен для посева.

Весь шестилетний опыт в этом и заключался. Оказалось, что и на шестой год опыта отбор не дал ни положительных, ни отрицательных результатов. Средний размер зёрен и первого и второго варианта был одинаков.

За шесть лет посева, в опыте с линией фасоли № 1, в урожае обоих вариантов (посев крупных и мелких семян) Иогансеном было получено всего 1 525 зёрен. Следовательно, с каждого варианта за все годы опытов было получено в урожае немного меньше 800 зёрен, а ежегодно в среднем получалось примерно по 150 зёрен. Другими словами, для посева ежегодно отбиралось в среднем всего-навсего от 2 до 5 крупных зёрен и такое же количество мелких семян. Отбор производился исходя не из растений, давших в среднем наиболее крупные или наиболее мелкие семена, в сравнении с другими растениями, развивавшимися в этих же условиях, а выбиралось 2–5 зёрен из смешанного урожая от всех растений данного варианта.

Известно, что не только семена на одном и том же растении, но даже зёрна одного и того же боба неодинаковы по своим размерам. Известно также, что разница в размерах зёрен не всегда говорит о разнице природы зародышей этих зёрен, из которых разовьются будущие растения.